Драмы

 

Глухов

Бегство младшего сержанта Александра Глухова из расквартированной в Южной Осетии российской части вряд ли можно считать главным событием января, но с символической точки зрения казус Глухова вполне стоит отнести даже к событиям года. Фотосессия в тбилисском «Макдоналдсе», серия сбивчивых интервью, напоминающих скорее об Иване Чонкине, чем о других знаменитых перебежчиках от Власова до Гордиевского, бесконечное путешествие матери Глухова из захолустного Сарапула на неспокойный юг — надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь снимет обо всем этом интересное кино. А может быть, и не снимет — наш масскульт до обидного нечувствителен к любым актуальным проявлениям жизни общества.

Нечувствительна, впрочем, и пресса. В газетах спорят о том, было ли бегство Глухова провокацией грузинских спецслужб или же все-таки Глухов, будучи идиотом, просто не понял, что уходить к военному противнику за гамбургерами — это в любом случае не очень хорошо. Как будто бы это так важно — сам он пошел «на рывок» или вследствие попадания на шпионский крючок.

Важно в истории Глухова, мне кажется, другое. Когда рассеялся дым от августовских телерепортажей с грузинского фронта, та война вдруг оказалась не менее «незнаменитой», чем все ее предшественницы, от финской до афганской. Мотивировочных объяснений типа «мы спасали осетинский народ от геноцида» уже не хватает, а новых — не придумали и вряд ли придумают. Может быть, потому что их просто нет. Может быть — потому, что до них никому нет дела. Героический шлейф, сопровождавший российскую активность на грузинском направлении, за эти полгода изрядно пообветшал, и теперь солдат, бегущий от армейских проблем (неважно, что это за проблемы — объяснениям Глухова по поводу невыполнимых поручений командира, пожалуй, и не стоит верить) в тбилисский «Макдоналдс», ничем, строго говоря, не отличается от солдата, бегущего от армейских проблем в какой-нибудь комитет солдатских матерей. Аргументы насчет «Ты предал родину» не работают и с формальной (какая же это родина? Это Южная Осетия), и с любой другой точки зрения. Обязательства граждан, в том числе и призванных на срочную службу, перед государством выглядят все более неочевидными. Глухов, может быть, идиот, но едва ли он смотрел бы на проблему своего предательства по-другому, даже если бы был чуть умнее.

 

Демонстрации

31 января в разных городах России проходили протестные и контрпротестные мероприятия. То есть сначала о намерении провести акции протеста по поводу экономического кризиса объявили оппозиционные организации, а потом, как это всегда бывает, акции (конечно, гораздо более масштабные) в поддержку антикризисных мер правительства организовали лоялистские структуры. Прессе и интернет-аудитории больше всего понравилось выступление одной из активисток «Молодой гвардии» на митинге у решетки Александровского сада в Москве — речь с рефреном «Не можешь сделать лучше — не смей критиковать российские машины!» обсуждают до сих пор, но в тот день в России проходило еще много интересного. Мне кажется, стоит обратить внимание на один из «маршей несогласных», впервые в истории такого рода акций разогнанный не милицией, а некими неопознанными гражданами, которые с криками «Вы нам отдыхать мешаете, суки» избивали проходивших по Большой Полянке демонстрантов (демонстранты, правда, в какой-то момент сумели обратить нападавших в бегство), а также на менее заметный, но, по-моему, очень симптоматичный эпизод из провинциальной жизни. В Калининграде на демонстрацию «в поддержку» вышли, среди прочих, и работники местного управления Федеральной почтовой связи. А на следующий день на сайте этого управления появился официальный отчет об участии почтовиков в казенном мероприятии, выдержанный в самых издевательских тонах. Цитата: «Как выяснилось, калининградские почтовики готовы идти на жертвы, лишь бы правительству удалось спасти банковскую систему и олигархов». И далее: «Калининградские почтовики прониклись осознанием неизбежности мирового финансового кризиса. На деле это означает, что обещанную прибавку к зарплате в размере 20 процентов работники почты если и получат, то в течение года, когда потребительская инфляция эту цифру существенно урежет. Потому, например, и больной для многих россиян вопрос о повышении пошлин на иномарки оказался для наших коллег не актуальным». Судя по исчезновению текста со страницы уже на следующий день, виновных выявили и наказали, но факт уже не отменить — использование работников бюджетной сферы для массовки на лоялистских митингах оборачивается внушительной фигой в кармане. Что-то можно наблюдать уже сейчас, что-то будет видно чуть позже. В любом случае, организованные народные ликования в условиях кризиса до добра еще никого не доводили.

 

Турчак

Если назначение Никиты Белых губернатором Кировской области можно было трактовать как свидетельство необратимой либерализации и Бог знает чего еще, то назначение его ровесника Андрея Турчака губернатором Псковской области выглядит стремлением уравновесить создавшееся от вятского назначения впечатление. В действительности, впрочем, подобное равновесие едва ли было целью назначения Турчака — претендовать на кресло псковского губернатора сенатор Турчак начал задолго до того, как бывшему лидеру СПС предложили Кировскую область. Назначение 33-летнего Турчака, несколько лет подряд курировавшего «Молодую гвардию», нельзя считать и демонстрацией эффективности социальных лифтов и примером для политически активной молодежи — к молодежной политике карьера нового псковского губернатора тоже не имеет отношения.

Она вообще не имеет отношения ни к чему, кроме того, что отец губернатора Турчака — известный и влиятельный в Петербурге предприниматель, президент холдинга «Ленинец», человек, имеющий хорошие дружеские отношения, кажется, со всеми высшими российскими чиновниками — или, по крайней мере, с теми, которые когда-то жили и работали в Петербурге.

В принципе, в выстраивании политических династий в России ничего криминального нет — до своих Кеннеди нам в этом смысле еще развиваться и развиваться. Но практически никто из комментаторов не может позволить себе открытым текстом сказать — ну да, мол, этот парень принадлежит к влиятельному семейству и по праву рождения получает власть. В таких выражениях об этом стесняются говорить все, от кремлевского начальства до политических обозревателей. Вместо этого звучат слова об управленческих талантах Турчака, о его серьезном политическом опыте и Бог знает о чем еще. Иногда кажется, что избавление от лицемерия и будет одновременно и «либерализацией», и «наведением порядка» — правда, вряд ли эта пора прекрасная когда-нибудь наступит.

 

Манас

Когда речь идет о геополитических победах России над Соединенными Штатами Америки в глобальном противостоянии сверхдержав (некоторые даже считают это противостояние продолжением знаменитой «Большой игры» XIX века), относиться к подобным разговорам можно только как к пропагандистской риторике для внутрироссийского пользования — вес России и вес США в мировой политике несопоставим, Россия давно уже не может считаться мировым игроком, хоть сколько-нибудь равным США, и вообще — Александр Храмчихин на эти темы в каждом номере «Русской жизни» пишет, можете перечитать. Потому так и удивляют исключительно редкие реальные, материальные случаи российско-американского противостояния, которые, по крайней мере, уже нельзя считать только риторическими упражнениями. К таким случаям стоит отнести коллизию, возникшую вокруг американской авиабазы Манас в Киргизии. Побывавший в Москве с визитом президент Киргизии Курманбек Бакиев объявил о досрочном закрытии американской базы. Произошло это сразу по окончании переговоров между Бакиевым и российским президентом Медведевым, на которых обсуждались вопросы предоставления Россией Киргизии финансовой помощи и списания долгов.

Несмотря на то, что эти два обстоятельства — финансовое и «манасовское» — обсуждались в явной привязке друг к другу, российская сторона, комментируя киргизские новости, подчеркивала, что изгнание американцев из Манаса не имеет никакого отношения к денежной помощи Бишкеку. В принципе, ничего, заслуживающего упреков, в этом нет — все понимают, что такое дипломатия, все понимают, что такое мировая политика. Но уже на следующий день киргизские официальные лица один за другим начали говорить, что проблема базы в Манасе — это эпизод российско-киргизских, а не киргизско-американских отношений, и вообще (процитируем лидера фракции коммунистов в киргизском парламенте Исхака Масалиева) — «Мы решили подождать, пока русские не пришлют деньги».

Простодушие киргизской стороны поставило Россию в более чем неловкое положение, — в самом деле, невелика победа, которую приходится покупать за 2 миллиарда долларов, особенно если эту сделку не удается оформить подобающим образом.

 

Обувщики

Российский союз кожевников и обувщиков рассылает по редакциям СМИ обращение к правительству России, в котором предлагает исполнительной власти пойти на еще одну антикризисную меру — повысить до 25 процентов импортные пошлины на ввозимую в страну обувь иностранного производства. «Принятие такого решения, — пишут кожевники и обувщики, — послужит сигналом для бизнеса и инвесторов, и мы готовы утроить объемы выпуска продукции в течение ближайших двух лет. Страна не останется без обуви!» И далее: «Недостающий для решения поставленной задачи персонал мы наймем и обучим из числа сокращаемых работников других отраслей».

Наверное, обувная отрасль в России и в самом деле существует. Наверное, некоторые производители отечественной обуви и в самом деле пользуются услугами российских, а не китайских кожевников. Наверное, идея направить на обувные фабрики «сокращаемых работников других отраслей» и в самом деле не лишена остроумия. Но почему же тогда так хочется, чтобы у этих граждан, которые пишут в правительство такие письма, ничего не получилось?

 

Закаев

Официальные представители руководства Чечни снова заговорили о возможности возвращения в республику Ахмеда Закаева. «Ахмед Закаев, на мой взгляд, один из немногих наиболее адекватных представителей так называемого правительства Ичкерии, и поэтому мне не совсем понятен смысл утверждений о его причастности к формированию каких-либо вооруженных террористических групп», — заявил начальник информационно-аналитического управления правительства Чечни Лема Гудаев. По его словам, Закаев «отвергает террористические методы сопротивления, и за ним не тянется шлейф тяжких преступлений».

Строго говоря, Гудаев просто повторил слова своего начальника Рамзана Кадырова, который заговорил о возвращении Закаева еще в августе прошлого года (рубрика «Драмы» об этом рассказывала). А надобность в повторении такого заявления возникла потому, что в конце января ФСБ России сообщила о том, что в Дагестане в ходе спецоперации был ликвидирован боевик Иса Хадиев, который «по личному поручению главы так называемого правительства Ичкерии Ахмеда Закаева должен был создавать вооруженные отряды на Северном Кавказе».

С ФСБ все и так понятно — текстовые шаблоны их пресс-релизов не менялись со времен полета Пятакова к Троцкому в Норвегию. Интересно другое — понятно, что завиральные сообщения о засылаемых Закаевым в Дагестан террористах — это такая форма полемики между федеральными спецслужбами и чеченскими властями. И, получается, кроме этой достаточно беспомощной полемики у ФСБ нет инструментов воздействия на Грозный по закаевскому вопросу (да и по остальным вопросам, видимо).

А если так — то Ахмеду Закаеву пора возвращаться домой. Его не обидят, это уже очевидно.

 

Афганистан

С месяц назад, когда на улицах Москвы появились щиты социальной рекламы, анонсирующие 20-летие вывода советских войск из Афганистана, можно было бы и догадаться, а те, кто недогадлив, смогли дождаться 15 февраля, чтобы увидеть, как сильно изменилась риторика, с которой отмечается теперь афганская годовщина. Строчка Твардовского по поводу финской войны — «На той войне незнаменитой», — еще несколько лет назад могла ассоциироваться и с войной в Афганистане, теперь же — какая же она незнаменитая? Уроки мужества в школах, шествие ветеранов-«афганцев» по Тверской, торжества в Александровском саду и на Поклонной горе и праздничный концерт в Кремле. Ошибки нет, концерт — праздничный. Годовщину вывода войск теперь празднуют, а друг друга «афганцы» теперь поздравляют.

Либеральные критики существующих порядков, вероятно, сочтут нынешнюю афганскую годовщину очередным проявлением ползучей ресоветизации, советского реванша и чем-то еще в этом роде. Но, скорее всего, не стоит связывать излишнюю бравурность торжеств с особенностями российской внутренней политики — если эти вещи и имеют какую-то связь между собой, то совсем не ту, которая может броситься в глаза. Превращение очередной годовщины мрачной и трагической войны в локальный «день победы» вряд ли было инициировано какими-то кремлевскими идеологами — скорее, наоборот, мы имеем дело с идеологической самоорганизацией в условиях, когда до идеологических символов никому во власти нет дела. Инициаторы и исполнители нынешнего празднования — это сами «афганцы», точнее — то, что от них осталось по прошествии двадцати лет после окончания войны. Кто-то погиб, кто-то деклассировался, вернувшись на родину, кто-то, приняв ислам в плену, превратился в «мусульманина» из одноименного фильма Владимира Хотиненко (интервью очередного такого героя — в понедельничной «Власти»), кто-то не пережил бурной эпохи экономического клондайка для «афганцев». Те же, кто за эти двадцать лет сумел прожить новую жизнь, в основе которой лежал все тот же Афганистан — а это относится и к громовскому «Боевому братству», и к Францу Клинцевичу из Госдумы, и даже к Иосифу Кобзону, в жизни которого Афганистан тоже сыграл свою роль, — их право праздновать свою годовщину вполне можно считать неотчуждаемым. Это можно сравнить с днями рождения комсомола, отмечаемыми в последние годы далеко не юными и далеко не приверженцами левых идеологий. Когда размыта не только идеология, но и социальная структура общества, начинается самоорганизация — и идеологическая, и корпоративная. В этом смысле афганская годовщина в том виде, в котором она отмечается у нас, — это не эпизод политической истории страны, а день рождения не самой важной и многочисленной, но вполне влиятельной социальной группы.

Именно из таких обращенных в прошлое социальных групп, кажется, и состоит наше общество. Все оказываются бывшими членами почившего в бозе комсомола, ветеранами спецслужб распавшейся страны, участниками ее тяжелых войн. А в крайнем случае — одноклассниками по давно законченным школам и вузам. То, что это дробящееся и расползающееся во все стороны прошлое пока является наиболее прочной платформой для общественного объединения, наталкивает на многие вопросы, в том числе о том, какое настоящее и будущее мы сможем увидеть таким фасеточным зрением.

Олег Кашин

Версия для печати