Драмы

Поджигатель. После первого поджога автомобилей в Северном Бутове газеты писали о «бутовском поджигателе», создавая вполне убедительный психологический портрет неизвестного пиромана — обиженный на жизнь неврастеник, то ли (версия газеты «Твой день») охранник какого-то ночного магазина, то ли (версия «Комсомольской правды») санитар сгоревшего год назад наркодиспансера. Милиция, в свою очередь, ловила, а потом отпускала каких-то подростков и просила «не нагнетать». Но вскоре, когда машины начали гореть уже не только в Москве (здесь за неделю сожгли 28 автомобилей), но и в Петербурге, Перми, Новосибирске, Екатеринбурге, других городах, стало понятно, что никакой маньяк не способен с интервалом в несколько минут поджечь машину в Кузьминках и на Урале. Тогда заговорили о каком-то диковинном социальном явлении, с которым до сих пор не приходилось сталкиваться. Конспирологи выдвигают версию о заговоре страховых компаний, левые партии — о «первых искрах будущего взрыва», но точнее всего это явление охарактеризовала какая-то из бульварных газет, назвавшая всероссийскую серию автоподжогов «огненным флешмобом». Это действительно больше всего похоже на флешмоб — вряд ли поджигатели из разных городов как-то координируют свои действия; скорее всего, они друг о друге даже не знают. Просто история неизвестного мстителя, эдакого Юрия Деточкина, растиражированная СМИ в первые дни, оказалась соблазнительной для многих людей в разных городах. Показательно, кстати: горят в основном старенькие отечественные «жигули» с «москвичами», а народная молва уверенно приписывает поджигателям самые дорогие иномарки. Как не без ликования пишет поэт Всеволод Емелин: «Ах, как красиво стало, грохнуло со всей дури. Сдетонировал справа «майбах», а слева «бумер» (ни «майбахов», ни «бумеров» среди сгоревших машин, разумеется, не было). Емелин, кстати — единственный неанонимный герой этой истории; корреспондент газеты «Известия» Кирилл Петров пожаловался на поэта в ФСБ, о чем сам сообщил со страниц газеты. Собственно, это самое интересное — как только случается нечто, что выпадает из привычного порядка вещей, тут же оказывается, что как будто не было многих лет стабильности и прочего — все как сто лет назад: одни с удовольствием выпускают на волю красного петуха, другие затягивают вечное «Пусть сильнее грянет буря», третьи спешат с докладом в жандармерию. «Живи еще хоть четверть века — все будет так, исхода нет».

Квачков. Коллегия присяжных Мосгорсуда оправдала бывшего полковника ГРУ Владимира Квачкова и десантников Александра Найденова и Роберта Яшина, которых обвиняли в организации покушения на главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса в 2005 году. Присяжные 8 голосами против 4 признали факт покушения (обвиняемые и их защита настаивали на том, что обстрел кортежа Чубайса мог быть инсценировкой), но сочли недоказанной вину Квачкова и его соратников. Обвиняемых освободили в зале суда, Анатолий Чубайс и его адвокаты возмущаются, сам же Квачков дает победительные интервью, пугая либеральных интервьюеров и, судя по всему, собирается остаться в публичном политическом поле.
Единственный, кому в этой ситуации не позавидуешь, — это, конечно, Анатолий Чубайс. Бьюсь об заклад — он уже усилил свою охрану и вообще (это видно и по комментариям Чубайса в СМИ) нервничает. Нервничает, однако, совершенно напрасно. Даже если предположить, что дело не будет отправлено на новое рассмотрение, по итогам которого Квачкова все-таки осудят и посадят, дальнейшую судьбу Владимира Квачкова проследить совсем не трудно.
Вначале он даст добрый десяток интервью — и газете «Завтра», и таблоидам, и «Новой газете», и программе «Максимум» (да что далеко ходить — посмотрите на стр. 84). Потом придет на ток-шоу к Андрею Малахову; если продюсерам повезет, в передаче примет участие и сам Чубайс, а если не повезет продюсерам Малахова, то точно повезет продюсерам Владимира Соловьева, и Квачков с Чубайсом встретятся в эфире шоу «К барьеру» на НТВ. Журнал «Эсквайр», умело сочетающий качества глянцевого ежемесячника и боевого либерального листка, устроит фотосессию Квачкова с гранатометом в «Дольче и Габбане». Фотографы на светских мероприятиях вначале будут ходить вокруг Квачкова толпой, а потом перестанут, как перестали они ходить толпой вокруг депутата Госдумы Андрея Лугового, про которого вначале тоже все думали: «Ну как это?», а потом поняли: «А вот так».
Не бойтесь Квачкова, Анатолий Борисович. Не бойтесь Квачкова и вы — либеральная пресса и обыватели. Месяц-два — и жернова медиа его перемелют. Не таких перемалывали.

Госкомрыболовство. Если бы, по типу известной книги Гиннесса, существовала какая-нибудь книга рекордов российской власти, специальная глава в ней, конечно же, была бы отведена ведомству, занимающему усадьбу Голицыных на Рождественском бульваре — по частоте смены названий, руководителей и подведомственности бывшее Министерство рыбного хозяйства СССР действительно можно считать самым экстремальным российским учреждением.
Недавно бывший Госкомитет по рыболовству (в таком статусе ведомство существовало с прошлой осени, чуть больше, чем полгода) установил новый рекорд: 19 дней, то есть неполные три недели, ведомство, переименованное в Федеральное агентство по рыболовству, просуществовало в структуре Минсельхоза. Уже 30 мая президент Медведев подписал указ, согласно которому агентство возвращается в прямое подчинение правительству России. Глава Росрыболовства Андрей Крайний может торжествовать победу — в подчиненных сельскохозяйственного министра Алексея Гордеева ему пришлось ходить совсем недолго, теперь Крайний — снова самостоятельный министр, и его карьера (журналист «Комсомольской правды», затем — владелец небольшого завода в Калининграде, потом директор калининградского порта и наконец — федеральный министр) снова может считаться образцовой.
Понятно, что все дело не в Крайнем или, во всяком случае, не только в нем. Региональные ассоциации рыбопромышленников, которым хватило девятнадцати дней на то, чтобы заставить президента пересмотреть принятое совсем недавно решение — это серьезная лоббистская сила, распоряжающаяся многими миллиардами долларов и не желающая терять контроль над ними. А там, где есть большие деньги и готовность их защищать, — там и государство может отступить.
Владимира Путина в свое время критиковали за отмену выборов в Госдуму по одномандатным округам. Говорили, что это удар по демократии и так далее. На самом деле демократия, конечно, ни при чем. Просто у депутатов-одномандатников не нашлось такой эффективной лоббистской защиты, как у ведомства Андрея Крайнего.

Радио. Лет пять назад, когда начиналось «дело ЮКОСа», в газете «Коммерсантъ» была такая серия заголовков — «Пришли за...» («Пришли за Лебедевым», «Пришли за Ходорковским» и так далее). Теперь можно было бы писать: «Пришли за „Русским радио“», потому что владеющая крупнейшей радиосетью планеты «Русская медиагруппа» (РМГ) неожиданно подверглась атаке силовых структур: в офисе РМГ прошли обыски, в результате которых, помимо прочего, на сутки прекратила вещание «Русская служба новостей» — круглосуточный информационный радиоканал, принадлежащий РМГ.
Официальная причина обысков — неуплата налогов. В качестве подозреваемого по уголовному делу проходит гендиректор входящего в РМГ рекламного агентства «Граммофон» Михаил Кулешов, но поскольку речь идет о влиятельнейшем медиаресурсе, мало кто воспринимает всерьез «налоговые» объяснения. Среди владельцев РМГ — сенатор Виталий Богданов и структуры, близкие к акционеру «Лукойла» Леониду Федуну, а потому дело вполне можно считать политическим — или «почти политическим». Тем более, что новостную радиостанцию выключили.
И вот тут начинается странное. Когда «Русская служба новостей» вернулась в эфир, там не сказали ни про обыски, ни о свободе слова. Если бы обыски прошли в офисе «Эха Москвы» (я понимаю, что фантазировать о нападках на газпромовские структуры очень сложно, но давайте все-таки представим), или, например, в редакции журнала «Нью Таймс», — шум стоял бы на весь мир, а что случилось бы с рейтингом России по шкале «Репортеров без границ», вообще страшно представить. А здесь — тишина. «Русская служба новостей» — совсем не оппозиционная радиостанция, и даже обыски и отключение эфира для этой станции не стали поводом для публичного возмущения. И мне почему-то кажется, что между этим молчанием и крайне низкими даже для news-talk радио рейтингами «Русской службы новостей» есть прямая связь.

Несогласные. В позапрошлом номере «Русской жизни» я писал о последнем «марше несогласных», который не состоялся из-за того, что лидеры «Другой России» то ли побоялись выходить к своим сторонникам, то ли нарочно уклонились от участия в марше, чтобы таким образом эффектно прервать полуторагодовую традицию проведения демонстраций. Единственное, в чем не было сомнений — в том, что это был последний марш и что больше «несогласные» маршировать не будут.
Дальнейшее развитие событий (прежде всего — создание вместо «Другой России» новой структуры под названием «Национальная ассамблея», не подразумевающей уличной борьбы) показало, что маршей действительно больше не будет, однако история «несогласных» продолжается — правда, уже в загробной стадии. Почти через месяц после сорванного марша прокуратура Москвы неожиданно указала московскому правительству на незаконность его действий, а именно на то, что «Другая Россия» получила отказ в проведении марша с опозданием и потому не смогла подать новую заявку на свое шествие. Правительство Москвы вяло спорит с прокуратурой, бывшие несогласные торжествуют и, чем черт не шутит, — может быть, дело даже дойдет до суда.
Понятно, что признание неправоты московского правительства задним числом ни на что не повлияет, и даже если какой-нибудь суд решит, что на протяжении всего 2007 года омоновцы в Москве и Петербурге незаконно избивали участников маршей, прошлого уже не вернешь и ничего не изменишь. Но то, что уже сейчас, после самоустранения лидеров «Другой России», тема «маршей несогласных» возвращается в актуальную политическую повестку уже по инициативе госструктур — это само по себе интересно. Вместо того чтобы окончательно уйти в историю, «марши несогласных» на наших глазах превращаются в орудие борьбы между различными государственными институтами, и если завтра, например, Юрий Лужков будет отправлен в отставку за то, что год назад не дал «несогласным» разрешение, — интересно, как к этому отнесутся Эдуард Лимонов и Гарри Каспаров?

Драка. Массовая драка между футбольными фанатами и кавказцами на Ставропольской улице в московском районе Марьино — событие вполне кондопожского масштаба (две сотни участников, холодное и огнестрельное оружие, два десятка раненых) — уже не выглядит чем-то непривычным и сенсационным. Ну, дерутся и дерутся, мы уже привыкли. В блогах общественность возмущается по поводу того, что договаривались драться без оружия, а кавказцы пришли с ножами, кто-то, как водится, призывает к толерантности, кто-то кричит о кавказской оккупации, — тоже ничего нового, тоже все как обычно.
Самое интересное здесь, по-моему, — реакция властей. «Драка дворовых футбольных команд», о которой рапортовала пресс-служба московского ГУВД, больше похожа на сюжет неприличного анекдота, чем на адекватное отражение реальности, но и неприличный анекдот выглядит не более чем попыткой скрыть растерянность, потому что и так понятно — власти не знают, что им делать, когда толпа славян и толпа кавказцев бросаются друг на друга.
Случаи, подобные драке на Ставропольской улице, каждый раз демонстрируют одно и то же: государство не знает, как ему вести себя при межнациональных столкновениях на улицах российских городов, и то, что Россия до сих пор не превратилась в одну большую Кондопогу, есть результат не мудрости властей, а малочисленности радикальных группировок, и это значит, что чем дальше, тем чаще в новостях будут появляться сообщения о «драках дворовых футбольных команд».

Орден. Еще одна история о межнациональных противоречиях и о неспособности российского государства просчитывать последствия своих решений хотя бы на полшага вперед. В начале мая был учрежден новый орден — «Родительская слава», призванный поощрять многодетных родителей. Знак этого ордена цитирует знак святой Ольги — награду времен Первой мировой войны, которой тоже предполагалось награждать за родительские подвиги. В основе знака — крест. И этот крест вызывает возмущение мусульманских организаций. Информагентства цитируют главу Духовного управления мусульман Поволжья, муфтия Саратовской области Мукаддаса Бибарсова, который называет новый орден «неправильным как с точки зрения закона, так и с точки зрения этики». «Что в этой ситуации делать мне, отцу семерых детей? — спрашивает муфтий. — Что делать многочисленным женщинам-мусульманкам, которые имеют пятерых и более детей? Отказываться от ордена?»
И мы, надо сказать, тоже не знаем, что делать, потому что, с одной стороны, большинство многодетных семей в России — это действительно мусульмане, а с другой — как-то не очень хорошо отказываться от многовековой традиции наградных крестов под давлением исламского лобби. Задача, кажется, не имеет решения, — впрочем, кризисной эту ситуацию считать трудно. У нас решений не имеет большинство задач — и ничего, живем как-то.

Романов. Умер один из героев «Русской жизни» — брежневский губернатор Ленинграда Григорий Романов, с которым мы встречались прошлой осенью в больнице Управделами президента на бывшей улице Грановского. Гражданская панихида в ритуальном зале ЦКБ на улице Маршала Тимошенко, похороны на Кунцевском кладбище — стандартная история персонального пенсионера, пережившего свое время, и очень обидный исход для человека, всерьез претендовавшего на то, чтобы стать генеральным секретарем ЦК КПСС.
Сегодня в каждом книжном магазине есть внушительных размеров полки, на которых лежат всевозможные истории успеха, отечественные и переводные: биографии бизнесменов, политиков, деятелей шоу-бизнеса, к каждому из которых подходит определение «победитель». Истории неудач менее популярны — и более интересны, более поучительны. Романов мог возглавить Советский Союз, если бы оказался чуть более удачлив и хитер, чем Михаил Горбачев. Иными словами, наша сегодняшняя Россия — не более чем результат давнишней неудачи Григория Романова. Интересно, понимал ли это он сам? Жалею теперь, что не спросил у него.

Фаллоимитаторы. Новый субъект российской политики — летающие фаллоимитаторы. Какой-то хитрый политтехнолог придумал, что если во время выступления оппозиционного лидера по залу будут летать резиновые члены, это дискредитирует оратора и всех, кто собрался в зале, гораздо эффективнее, чем любая контрпропаганда.
Трюк опробовали на Гарри Каспарове во время заседания «Национальной ассамблеи» (см. прошлый номер «Русской жизни»). Собравшаяся в зале либеральная общественность с ужасом наблюдала за происходящим, а видеоролик с летающими фаллосами до сих пор пользуется популярностью в интернете. Авторы акции, вероятно, сочли это серьезным успехом и решили повторить трюк на объединительной конференции российских националистов («национал-оранжистов») в гостинице «Космос». Они, однако, не учли, что национал-патриотическая общественность сильно отличается от общественности либеральной — и тот гражданин, который во время выступления лидера ДПНИ Александра Белова-Поткина запустил на сцену резиновый член, через несколько минут лежал скрученный на полу, и кто-то из делегатов (соответствующий видеоролик также размещен в интернете) засовывал ему конфискованный фаллоимитатор в рот.
Я пересказываю эту историю, испытывая смешанные чувства. Сочувствовать национал-радикалам противно, но что еще остается, когда на них нападают лоялисты с резиновыми членами?

Олег Кашин

Версия для печати